— Привет, — не зная с чего начать разговор, произношу я. Она убирает от лица темную прядь, прищурившись смотрит на меня.
— Следишь за мной? — сипло спрашивает она. Задирает подбородок, и я замечаю на ее шее несколько багровых пятен. Еще утром их не было. Что с ней успело случится за этот день?
— Откуда у тебя это? — касаясь синяков, с тревогой спрашиваю я. Она отворачивается.
— Неожиданно пересеклась с Вадимом в кафе. Он решил мне напомнить, кто он такой, — глухо отвечает Тамара, глядя вниз. — Я не хочу сейчас об этом говорить. Пожалуйста, не порти мне настроение расспросами. Оно и так ниже плинтуса.
— Хорошо, — соглашаюсь я. — В этот вечер ни слова о Вадиме. Но завтра утром ты расскажешь мне все. Договорились?
— Ладно, — нехотя соглашается Тамара и хмуро смотрит на меня. — Ждешь здесь кого-то?
— Нет. Пришел поговорить с морем, — отвечаю я и она понимающе кивает. — Как бы ты хотела провести этот вечер?
— Я в таком раздрае, — признается Тамара, — что сама не знаю, чего хочу. Вплоть до того — могу ли я вообще еще хоть что-нибудь хотеть.
— Хочешь, я решу за тебя? — предлагаю я. Пальцы ныряют в ее шелковистые волосы, ложатся на затылок она приоткрывает губы, ожидая поцелуя. Мне нравится ход ее мыслей, но я не спешу оправдывать ее надежды.
— Ну попробуй, — лениво разрешает она. Волна резким движением врезается в наши ноги, обдавая солеными брызгами.
— Начнем с мороженого, которым торгует вон тот симпатичный чувак, — бодро говорю я, указывая на парня в цветастой рубахе и кепке, низко надвинутой на глаза. — Потом купим бутылку красного вина и разопьем ее где-нибудь подальше от чужих глаз.
— А дальше? — любопытствует Тамара, когда я на мгновение замолкаю, чтобы полюбоваться ей.
— Наступит ночь, и мы будем купаться нагишом, — раскрываю все свои планы я. Тамара мотает головой и смеется. В синих глазах появляется блеск.
— Мне нравится каждый озвученный тобой пункт, — с улыбкой произносит она и облизывает сухие губы. — Где подписаться?
— Такие сделки скрепляются иначе, — отвечаю я и целую ее в губы. Она торопливо отвечает, обвивая мою шею руками. Кажется, я конкретно пропал.
Мы болтаем о пустяках. Я не спешу с расспросами. Тамара постепенно успокаивается, тревожность уходит, уступая место легкой расслабленности. Она больше улыбается, хотя взгляд по-прежнему остается задумчивым. Не отнимает у меня своей руки, не уклоняется от коротких поцелуев. На нас бросают взгляды прохожие. Первое время ее это смущает, она опускает голову, поправляет очки. Не сомневаюсь, что переживает из — за того, что о нас могут случайно узнать моя невеста или отец. Хотя не спешу ли я, считая, что «мы» уже существуем? Что если я для нее всего лишь средство отвлечься от грустных мыслей? Через две недели вернется в Москву и снова забудет обо мне? Не хочу портить себе вечер подобными предположениями. Для этого будут другие моменты. Например, когда ее не будет рядом.
Покончив с поеданием мороженого, мы идем покупать вино. У меня нет желания напоить ее, поэтому ограничиваюсь покупкой двух бутылок. Погруженная в свои мысли, Тамара ждет меня возле магазина, неспешно куря сигарету.
— Темнеет, — говорит она. Задирает голову и смотрит в небо. — Тебя не хватятся?
— Нет. Моему отсутствию даже рады, — спокойно отвечаю я.
Девушка пожимает плечами, и мы медленно идем в сторону пляжа.
— Если все так печально, зачем ты женишься? — спрашивает она. — Твоя подружка беременна?
— Нет. Отец Алехандры богатый человек с замашками перфекциониста. Он хочет, чтобы в жизни его дочери все было правильно. Раз мы вместе, значит, должна быть свадьба. Однажды, он пришел ко мне на работу, и мы долго говорили о будущем. У него, кроме дочери, никого нет. Ему важно знать, что в ее будущем все будет в порядке. Возможно, став отцом, я буду страдать такими же закидонами, — честно рассказываю я. Сейчас у меня язык не поворачивается осуждать своего будущего тестя, но после того разговора я долго на него злился, считая, что старик лезет не в свое дело, распоряжаясь жизнью дочки.
— Ты ее любишь? — спрашивает Тамара, убирая солнцезащитные очки в сумочку.
— Иногда мне кажется, что да, — отвечаю я и понимаю, что таких моментов становится все меньше. Радости от общения с Алехандрой почти не осталось. Я все списывал на быт и привычку, на то, что мы много работаем. Мне не хочется верить, что чувства могли пройти. Из-за недополученной в детстве материнской любви, страшно снова остаться без женского внимания.
— Сочувствую, — неожиданно говорит Тамара. Жду, что она начнет меня наставлять на путь истинный или давать советы, но этого не происходит. Моя спутница больше не произносит ни слова. И я не знаю, как расценивать ее молчание.
На пляже пустынно. Мы устраиваемся на песке. Пока я открываю бутылку, Тамара зябко ежится, потирая руками плечи. Снимаю с себя футболку и укрываю ей спину. Она вздрагивает, заставляет себя улыбнуться. Тихо произносит:
— Спасибо.
Протягиваю ей бутылку. Она проводит по горлышку ладонью и поднеся ее ко рту, делает несколько глотков. Вытирает губы тыльной стороной руки. Возвращает спиртное мне и обхватив колени, подтягивает их груди.
Обнимаю ее, целую в губы. Тамара равнодушно отвечает.
— Переходим к третьему пункту плана, — говорю я. — Раздевайся.
Глава 7
Тамара
Не знаю, о чем я думала, когда соглашалась на это безумие. Видимо, мне казалось, что все это не больше, чем шутка. И после распития вина, мы усталые и пьяные пойдем домой. Но не тут-то было. Почти умоляюще смотрю на Артема, но он непреклонен. Какой же он высокий! Наверное, метра два. И я со своими метр пятьдесят кажусь перед ним лилипутом. Облизываю губы, на которых еще остался привкус вина. Руки неуверенно тянуться к застежке-молнии на спине. Пальцы не хотят слушаться.
— Давай помогу, — вызывается Артем, видя, как долго я копаюсь. Убираю волосы в сторону и поворачиваюсь к нему спиной. Его горячие пальцы обжигают мне кожу. Сердцебиение учащается. Что со мной делает этот парень? И почему я поддаюсь на его очарование? Ведь я же понимаю, что все это сиюминутно и неправильно. Если бы он не собирался жениться… То мы бы уже стали любовниками. Его свадьба это единственное, что останавливает меня. Ведь я хочу его. Каждое его прикосновение отзывается в моем теле желанием. Мне приходится изображать равнодушие, чтобы не поддаться искушению.
Тонкие бретельки спадают с плеч. Снимаю платье через ноги и кладу его на песок. Артем следит за каждым моим движением и от этого я волнуюсь его больше. Расстегиваю застежку на лифчике и замираю, прижимая его руками к груди. Еще мгновение и между нами не останется никаких преград. Доверяю ли я ему настолько, чтобы так рисковать? И сердце уверенно отвечает «да». Кружевная ткань падает вниз. Ночной ветер холодит кожу. Дрожу, снимая с себя трусики.
— Твоя очередь, — говорю я, когда вся моя одежда оказывается на песке. Артем сбрасывает ботинки, стягивает с себя джины и теперь мы с ним на равных. Он шагает ко мне, берет мое лицо в ладони и целует в губы. С таким бесстыдством, с такой страстью, что я даже робею перед таким напором. Его язык дразнит мой, легко касается то неба, то щек. У меня кружится голова, дыхание перехватывает.
— Идем, — резко отстраняясь от меня, произносит Артем. От него пахнет сигаретным дымом и сочной зеленью, прогревшейся на за день на солнце. Он держит меня за локоть, и вместе входим в море. Его сонные волны лениво бегут нам на встречу. Дно уходит из-под ног, и мы плывем. Озорничая, ухожу с головой под воду. Он уходит следом. Ловит меня за талию и вот мы снова на поверхности. Смеемся и отфыркиваемся. Ощущения полной свободы и вседозволенности вызывает не шуточную эйфорию. Мне кажется, что я могу все. Счастье переполняет каждую клеточку моего тела, заставляя забыть обо всем плохом, что было совсем недавно.
— Море — мой самый лучший друг, — говорит Артем, прижимая меня к себе. — Если вдруг захочешь обо мне что-то узнать — спроси у него. Оно тебе про меня все расскажет.
